Для тех, кто до сих пор думает, что детям-инвалидам лучше "там", а не в семье...
Из группы помощи детям https://www.instagram.com/ty_emu_nuzhen/
"Нам написала одна пожилая женщина и рассказала очень печальную историю о том, как проходят будни в ДДИ. "Здравствуйте. Меня зовут Вера Васильевна. Я создала страничку в сети для того чтобы написать Вам. Потом я ее удалю, извините заранее. По профессии я учитель, всю жизнь проработала в сельской школе, преподавала историю. Вышла на пенсию, освободив место молодому поколению. Будучи на пенсии меня пригласили подработать нянечкой в ДДИ. Это был 2015 год. Директор ДДИ меня хорошо знала, оба ее сына учились у меня. Я вышла на работу и продержалась ровно 3 недели, а потом написала заявление в прокуратуру. Теперь всем могу сказать, что ДДИ - это концлагерь и тюрьма строгого режима, а не просто сиротское учреждение.
✏ Со мной в смене работала Дашенька (я была ее классной руководительницей). Даша очень хорошая девочка, ее мама вырастила без отца, дала ей все самое лучшее. После школы Даша поступила в медицинский колледж, закончила его, устроилась на работу в городе, но потом все-таки вернулась к маме. Зарплата у мед.сестер маленькая, своего жилья у нее в городе не было, а платить за съемное было дорого. Дашу приняли в ДДИ на должность медсестры. На работе ее как будто подменили. Казалось, что она ненавидит все вокруг: этих детей, своих сотрудниц, даже сами стены. Ей всё не нравилось, но она работала, потому что другой работы у нас просто нет. В первый свой рабочий день я увидела, как Даша кормит тех, у кого нет зонда. До сих пор стоит перед глазами картина, как она сует ложку в рот лежачей девочке. Девочка очень худая, у нее нарушены функции глотания и жевать она тоже толком не может. Даша толкала ей ложку с едой так глубоко, что вызывала рвотный рефлекс. Девочка задыхалась, ее рвало, из глаз текли слезы, но Даша упорно засовывала ей ложку прямо с рвотными массами и приговаривала: - "Ешь, кому говорю! А, ну, глотай". Воспитанница сопротивлялась, а Даша открывала ей рот рукой и продолжала до тех пор, пока та не смогла проглотить это ужасное месиво.
Потом Даша увидела, что я стою неподалеку, посмотрела на меня и говорит: "Вера Васильевна, Вы же видите, какие это дети!". Я ее спрашиваю: - "А какие? Какие это дети?". Даша ответила: - "Ужасные дети. Не дети, а черт знает что."
📌 Мой отец был фронтовик и мама фронтовичка. Тема войны дома всегда была под запретом. Они не любили вспоминать ужасы того времени. Но я помню, что и мама, и отец до конца жизни оплакивали детей войны. Тех детей, которых убило бомбежками, которых расстреляли немцы, которые сгинули в лагерях. Всех этих невинных детей. И папа мог часами рассказывать, как советские солдаты подбирали таких детей в сожженных деревнях. Почти всегда это были больные дети, контуженные, с оторванными конечностями, сильно истощенные. Иногда это были совсем младенцы, а иногда ребята постарше. Но не было ни одного случая, когда советские солдаты бросали бы этих детей на произвол судьбы. Они забирали их с собой, делили с ними свой скудный продовольственный паёк, отпаивали их ложечкой, делали перевязки. Они выхаживали их в жутких условиях, среди окоп, среди пулеметных очередей. И при первой возможности передавали их в тыл, в госпитали, медсестрам. Знали бы эти солдаты, как мучается поколение детей, за которых они воевали. Как они живут сейчас под мирным небом, когда у них под боком есть и врачи, и медсестры, и еда. Эти дети живут хуже военнопленных. ДДИ - это концлагерь. Это страшно и больно.
Дети, которые могли хоть как-то ползать, проводили дневное время на матрасах. Это были обычные старинные ватные матрасы, которые мы стелили на пол. От матрасов отвратительно пахло, на них были огромные пятна и разводы. Воспитанники тыкались в них носами. Для них это норма жизни. Наверное, на матрасах должны быть какие-то клеенки, но их не было. Не было даже простыней. А почистить или постирать ватный матрас почти невозможно. Хотя, этот факт никого не волновал.
Многие дети были почти полностью раздеты и я принялась их одевать. Сделать это трудно из-за физических особенностей самих детей. А через пару часов вся одежда была вымазана слюнями, не переваренными остатками пищи и кое-чем похуже. Думаю, что одежда в ДДИ тоже должна быть специальная, такая, которую можно легко надеть/снять. Но в нашем случае одежда была совсем обычной, к тому же ее было мало и за день работы я перевела почти недельный запас белья.
Придя домой я не могла есть. У меня в носу стоял запах вонючих матрасов. Спать я тоже не могла. Я попала в какой-то потусторонний мир, в котором дети - это не наше будущее, а био мусор, от которого все спешат избавиться. В голове крутилась фраза "все лучшее детям" и мелькали картинки прожитого дня.
На утро я отправилась прямиком к директору, но она меня не дослушала, а ответила примерно так: - "Ну это же ДДИ... В ДДИ везде так. Вы, Вера Васильевна, только близко к сердцу не принимайте. Работайте спокойно." Вот и весь ответ. А как я могу работать спокойно там, где страдают никому не нужные дети? 📌 В список моих обязанностей входила развивающая работа. Я стала читать детям сказки. Это были очень простые короткие сказки, такие, как "Репка", "Колобок", "Курочка Ряба". Другие дети в этом возрасте знают их наизусть, но эти дети не знали сказок. Они вообще не реагировали на обращенную речь. Через несколько дней они начали понимать, что я читаю для них. Большинство детей замирали когда я садилась с книжкой. Они поворачивали голову в мою сторону, а некоторые даже улыбались. Я была, наверное, первой и единственной сотрудницей, которая читала им. Каждый день я шла туда скрепя сердце.
.Было невыносимо видеть страдания этих детей, я искренне хотела им помочь, но не знала как. Последней каплей моего терпения стало ночное дежурство.
✏ Был у нас тяжелый мальчик, звали Илюшей. Всю ночь он кричал до хрипоты, а когда сил не осталось, он просто стонал и тихонько завывал. Я сидела рядом, гладила его по ручке, смачивала губы водой. Несколько раз за ночь приходила Даша и делала ему укол анальгина, но боль была настолько сильной, что это не помогало. Я атеистка, но в ту ночь я первый раз в жизни начала молиться чтоб Илюша дожил до утра, до прихода врача. Утром я ушла домой и весь день думала о нем. Вечером не выдержала, решила сходить, посмотреть, как он там. Может, в больницу отвезли. Прихожу, а он лежит в кроватке, как будто спит. Я его потрогала, а он ледяной. Умер Илюша, не дожил до следующей ночи. Я бегом к медсестрам, говорю: - "Девочки, милые, у нас ребеночек умер. Лежит в кроватке, холодный". А медсестра мне говорит: - "Надо же... Я же его и не кормила в обед, думала, спит. А он умер". Так что же получается... он у них с обеда лежит мертвый в кроватке, а они и не знают. Дикость какая! ✏ Увезли в морг Илюшу, а я бегом домой. Иду, рыдаю, как родного оплакиваю. Умер маленький, умер в мучениях, один, терпел сколько мог, но не вытерпел. Да как же они все живут после этого? Как на работу ходят, как в глаза этим детям смотрят?
Утром я поехала в город, прямиком в прокуратуру и написала там все что знаю про наш родной ДДИ. Думала, что теперь их проверками задушат, что налетят журналисты, передачу снимут, шум поднимут. Да как бы не так! Не было шума никакого, замяли все наши местные власти. Из прокуратуры мне письмо пришло, что проверку начали. Потом второе, что выявили недостатки в работе. Тут и директор сменился, и несколько сотрудников сразу по собственному желанию написали. Ну а я самая первая ушла, одним днем уволилась после Илюши.
На меня односельчане косо смотреть стали. Глава даже встретил как-то и сказал: - "Что же ты, Вера Васильевна, жалуешься на людей? Они же все уважаемые люди, с сиротами работают, всю жизнь им посвящают, а ты на них кляузы и доносы пишешь." Я ответила: - "А я, по-Вашему, не уважаемый человек? Я всю жизнь в местной школе с детьми проработала, мне и в голову не приходило, что над больными можно так издеваться. Написала я кляузу и поделом им!"
А 2 года назад, в 2016-м, я переехала к дочери в город, продала дом, думала, забуду весь этот ужас. И детей этих, и то, как на меня соседи обозлились. Но не могу забыть, не забывается такое. Я теперь и сама, как на войне побывала. Всю жизнь буду помнить глаза этих детей и оплакивать их.
Девочки, вы же у себя там пишете про сирот больных. Пожалуйста, расскажите про то, как дети в ДДИ живут. Пусть люди знают, пусть не позволяют туда попадать. Это же обычные дети, наши с вами дети. А их в концлагери заточают и мучают до смерти".